Накануне Международного дня тигра (29 июля) директор дальневосточного филиала центра «Амурский тигр» Сергей Арамилев в интервью РИА Новости рассказал о том, как сейчас живут известные амурские тигры, как выдача «дальневосточного гектара» повлияет на жизнь хищника в регионе и почему «свадьбы» этих кошек похожи на курортные романы на Чёрном море. 

Вопрос: Какова на сегодня численность амурского тигра на Дальнем Востоке и есть ли тенденция к её росту?

Сергей Арамилев: Согласно данным последнего учёта тигров в 2015 году во всем ареале, а также информации, которую ежегодно специалисты получают с фотоловушек, численность подвида стабильна и колеблется в пределах 550 особей.

Тенденция к росту есть, но чтобы понять, насколько популяция увеличивается, нужно проведение полномасштабного учёта, который запланирован на 2020 год. Тогда мы будем точно знать, насколько увеличилась численность.

В целом те меры, которые предпринимаются для снижения уровня браконьерства сегодня, оказывают положительное воздействие на состояние популяции.

Вопрос: Можете ли вы дать приблизительный прогноз численности тигра к 2020 году на Дальнем Востоке?

Сергей Арамилев: Прогнозы — дело неблагодарное, тем более в отношении численности этой крупной кошки, у которой так много угроз. Но если тенденции, которые были выявлены в 2015 году — расширение ареала, увеличение численности на отдельных участках, — будут сохранены, то популяция сможет увеличиться на 100–150 особей.

Популяция хищника растёт, но при этом экономически развивается Дальний Восток, и если не будет компромисса, то между человеком и тигром неизбежно будут происходить конфликты. Речь идёт о выдаче «дальневосточного гектара», которая достаточно широко охватывает территорию региона, и о разрешённых на этих землях видах деятельности, которые потенциально конфликтны с тигром, — это скотоводство, разведение лошадей, оленей. Это может провоцировать тигра на нападение.

Вопрос: Насколько выдача «дальневосточного гектара» может повлиять на среду обитания амурского тигра и как минимизировать в данном случае ущерб и для людей, и для природы?

Сергей Арамилев: Территория Дальнего Востока — это исконная территория обитания тигра и животных, на которых он охотится. И почти любое хозяйственное освоение — и «дальневосточный гектар», и увеличение численности жителей, и развитие сельского хозяйства — это потенциальный конфликт с природой. Те же свинокомплексы: проблему защиты животных от угрозы африканской чумы свиней в европейской части России решают депопуляцией диких кабанов, хотя и спорен тот факт, что они заносят чуму на эти свинокомплексы. Но если, например, на Дальнем Востоке примут такое же решение, то это поставит крест на сохранении редких видов животных, так как кабаны — это основная еда тигра, да и населения сельской местности. 

Нужны механизмы, чтобы нивелировать вредное воздействие экономического освоения территорий. Например, своевременное разрешение конфликтных ситуаций между тигром и человеком. Тигру сложно отличить корову в лесу от добычи: пастуха нет, надписей о запрете, особенно на тигрином языке, тоже нет, поэтому он будет нападать на животных, находящихся на вольном выпасе в лесу. И государство правильно делает, что создаёт специальные группы по разрешению конфликтных ситуаций: специалисты отпугивают хищника и учат хозяев, как правильно содержать животных в ареале тигра. Также есть практика выплаты компенсаций за потерянный в результате нападения тигра скот. За год у нас в среднем десять таких случаев происходит — это немного. Возмещение десяти коров владельцам — не такие большие деньги, но эта мера снижает напряжённость.

Что касается защиты тигров, то вопрос стоит здесь в разрешённых видах деятельности. Если «гектар» человеку выдан в лесу, вне населённого пункта, и ему разрешают там выращивать, например, оленей, то это горячая точка соприкосновения с хищником. Тогда нужно либо прописывать в правилах, чтобы люди ставили высокие ограды и системы «Электрический пастух», либо выдавать гектары в лесу под виды деятельности, которые потенциально не связаны с конфликтами с тиграми — под экотуризм, пасеку.

Но если, допустим, человек берет гектар в 20 километрах от населённого пункта, в лесу, и пытается выращивать там овёс, то сразу понятно, что делает он это, чтобы на овёс приходили копытные из леса и он их отстреливал. А за копытными придёт тигр, и где гарантия, что не произойдёт конфликт? При выделении гектаров нужно определять вид разрешённой деятельности, но пока непонятно, какая структура будет следить за соблюдением режима использования гектара. А процесс выделения и освоения гектаров идёт уже сейчас. Поэтому хотелось бы, чтобы изменения в законопроект о разрешении выделения гектаров в пределах охотугодий вносились осторожно и с пониманием того, как это будет контролироваться.

Вопрос: Достаточны ли меры, которые сегодня принимаются против браконьерства?

Сергей Арамилев: Браконьерство — это порождение социально-экономических проблем: если житель села не может найти работу, он идёт в лес, убивает животных или рубит деревья и продаёт. Лучшая охрана в этом смысле — поднятие социально-экономического уровня жизни населения сёл: чем больше людей имеет работу, тем природе спокойнее. Также нужно снижать социальную напряжённость в вопросах организации легальной доступной охоты и обеспечения населения дровами. Нужно наладить сбор дикоросов, мёда и звероводство — то, чем край в советское время и жил. Нужно переориентировать население с грабежа леса на занятие сельским хозяйством и сбором недревесной продукции лесов. Это долгий процесс, и без участия государства здесь не обойтись.

Кроме того, служба охотнадзора пока недостаточно финансируется. По степени опасности работа инспекторов сравнима с работой военных и полиции, а уровень зарплат и защищённости законом совершенно другой. У нас недавно одного инспектора сбили снегоходом, другого — мотоциклом, уже сожгли два служебных автомобиля, но инспекторы не сдаются, а только увеличивают показатели своей работы.

Меры, которые уже работают, нужно довести до логического завершения: построить эффективную службу охраны животного мира, чтобы там работали люди, технически оснащённые практически всем и получающие достойную заработную плату. Тогда и население будет иначе относиться к вопросу браконьерства. Уже сейчас работа охотнадзора даёт о себе знать — люди уже привыкают к тому, что на охоту надо брать документы, потому что их могут проверить.

Вопрос: Раненный браконьерами тигрёнок Сайхан и его соседка из Лазовского района идут на поправку и учатся охотиться. Когда их могут выпустить в дикую природу и произойдёт ли это на одной территории?

Сергей Арамилев: Тигров после реабилитации выпускают в дикую природу, когда они достигают полутора лет как минимум, лучше — ближе к двум годам. Оптимальным временем выпуска считается весна: сходит снег, копытные животные приносят потомство, значит, тиграм легче начать охотиться. Сайхану и пока безымянной самке из Лазовского района около 10–11 месяцев, на май 2018 года они достигнут возраста, когда тигр в дикой природе становится самостоятельным.

Специалисты опасались, что из-за ранения в голову у Сайхана может пропасть обоняние, но оказалось, что всё в порядке. Кости срослись, молочные зубы стали меняться на постоянные. У самки была проблема с лапой, но она зажила и не мешает ей двигаться. Если ничего экстраординарного не случится, то они кандидаты на выпуск в мае 2018 года. Мы постараемся выпустить их на одну территорию, но это будет зависеть от того, какая ситуация в группировках тигров будет весной следующего года. 

Например, спасённую от собак тигрицу Филиппу выпускали отдельно от тигра Владика, с которым она вместе проходила реабилитацию, так как в ЕАО, где она поселилась, в группировке тигров был дисбаланс и число самцов превышало число самок. Если бы Владика выпустили там же, то он вступил бы в конфликт с другими самцами. Поэтому самца выпускали на другой территории — в нацпарке «Бикин» в Приморье. Надеюсь, нам удастся найти оптимальное место для Сайхана и его соседки. Возможно, выпуск состоится на севере Приморья или в ЕАО, либо в Хабаровском крае, на тех территориях, где мало тигров. Этой зимой специалисты оценят обстановку в лесах и направят рекомендации по выпуску в государственные органы.

Вопрос: Прижился ли тигр Владик, который гулял по Владивостоку, в нацпарке «Бикин» и не выходит ли он к людям?

Сергей Арамилев: На той территории только один посёлок – Охотничий, там он не появлялся и в конфликты с людьми не вступал. В нацпарке сложно проверять его передвижение и места остановок — очень отдалённые места, нет дорог, надо ходить пешком. Но уже отмечены факты его успешных охот, поэтому с ним всё хорошо. Он даже добыл крупного лося. На нём ошейник, и с его помощью отслеживаются передвижения Владика, чтобы предотвратить его выходы в населённые пункты.

Вопрос: Появление Владика во Владивостоке стало первым за многие годы. В последние год-два жители Приморья всё чаще сообщают о выходе тигров к населённым пунктам. Действительно ли есть такая тенденция и с чем вы её связываете?

Сергей Арамилев: До сих пор не известно точно, как Владик оказался в городе. Но тигры выходить в населённые пункты чаще не стали. Просто сейчас почти у всех есть фото- и видеорегистрирующие устройства, а все встречи с хищниками, которые зафиксированы на камеру, так или иначе попадают в прессу.

Кроме того, например, в 1990-х годах численность тигра была очень низкой, поэтому число встреч с ним было минимальным, сейчас численность выше, значит, и вероятность встречи выше. К тому же сегодня больше людей имеют проходимый транспорт и бывают там, где раньше не оказались бы. Это приводит к тому, что местные жители регулярно видят тигров. Но эти кошки должны априори бояться людей — это залог их спасения.

Вопрос: Как сейчас обстоят дела у «президентского» тигра Бори и самки Светлой, которые составили пару, несмотря на то, что были выпущены в разных регионах? Они всё ещё отмечаются вместе?

Сергей Арамилев: В отношении тигров сложно сказать, что они составляют пару. Хищники встречаются в среднем на десять дней — это как курортный роман на Чёрном море: страсть, потом она родила, а он пропал. Специалисты зафиксировали потомство, и, что хорошо, – в Еврейской автономной области, на территории которой живут эти тигры, так как там пока немного тигров, всегда можно понять, от кого котёнок. В данном случае — от Бориса, и следы это подтверждали. Котёнок на следующий год от Светлой отойдёт, и тигрица будет готова снова создать пару. Тогда и проверим крепость чувств — возможно, Борис снова вернётся к ней.

<…>