Ведущий научный сотрудник Саяно-Шушенского заповедника, кандидат биологических наук Виктор Семёнович Лукаревский рассказал о проблемах изучения снежного барса, воспитании детей и браконьерстве.

Вопрос: Чем вы на данный момент занимаетесь?

В.Лукаревский: Мы обсуждаем проблемы, которые у нас есть в заповедниках, и то, как решать эти проблемы, связанные с сохранением крупных кошек. Это и переднеазиатский леопард, и снежный барс... На основании своего опыта прошлых лет и анализа нынешней ситуации в разных частях ареала снежного барса я делаю определённые выводы и обсуждаю эти выводы с людьми, которые способны как-то повлиять на сохранение популяции снежного барса. Непосредственно по поручению директора заповедника у нас была интересная экспедиция, для того чтобы оценить возможности распределения и потенциальные места, которые может снежный барс занять в Саяно-Шушенском заповеднике и за его пределами, а также чтобы узнать эффективность охраны, которая там реализована, понять, что можно сделать для её улучшения. По итогам экспедиции директор заповедника провёл расширенное заседание, где мы обсудили все эти проблемы.

Вопрос: Как сейчас обстоят дела с браконьерством не территории заповедника и за его пределами?

В.Лукаревский: К счастью, вдоль побережья реки с браконьерством покончено, но территория заповедника огромна, и, к сожалению, средств, которые есть, крайне недостаточно, чтобы обеспечить такую же ситуацию по всему региону, потому как для того, чтобы сохранить снежного барса, нужно обеспечить охрану не только в заповеднике, но и на региональном уровне. Для этого нужны другие средства, нужны совершенно другие усилия, чтобы сохранить всё многообразие. Первый признак, по которому я могу определить, есть охрана или нет охраны, это то, как животные реагируют на  присутствие человека, как близко я могу подойти к животным. Там, где есть надлежащая охрана, я подхожу к животным буквально на расстояние вытянутой руки, значит, эти звери как минимум несколько лет не слышали выстрела. К сожалению, чтобы наладить такую систему, когда звери на всей территории заповедника и в его окрестностях не слышали бы и выстрела, нужно гораздо больше средств.

Вопрос: В прошлом году один из барсов – Ихтиандр – начал переплывать реку, все беспокоились, что его могут поймать браконьеры. По счастью, этого не произошло. Как сейчас чувствуют себя барсы в Саяно-Шушенском?

В.Лукаревский: Это нормальное явление, что он живёт и на том берегу, и на этом. Мы его регулярно регистрируем, что на одном, что на другом берегу. Сам факт того, что он переплывает такое огромное пространство в несколько сот метров – это значимо. Это интересный биологический факт. Но сейчас есть другая проблема: уже в течение двух лет на территории не было ни одной регистрации чужих особей. И вот это меня на самом деле больше всего и озадачивает. То есть это означает, что места, откуда могли приходить другие особи, закончились или очень сильно истощились. Это очень настораживает.

Вроде всё хорошо, но если проанализировать качество того, что мы имеем, то мы просто теряем барса. Сейчас, за редкими исключениями, снежный барс сохранился только на приграничных с Монголией территориях. У нас за многие годы в заповеднике замечена лишь одна размножающаяся самка. В других группировках мы имеем в лучшем случае по одной самке, и те трансграничные. То есть большая часть группировок барса, что сохранились в России, жива лишь благодаря тому, что барс есть в приграничных районах Монголии. Но для того, чтобы у нас была стабильная ситуация, надо сейчас принять срочные меры: чтобы в каждой группировке была не одна самка, а как минимум две-три, а то и пять-десять самок должно быть в группировке.

Вопрос: Среди трёх котят, что живут в заповеднике, есть самки?

В.Лукаревский: Мы пока не можем определённо сказать. Они ведут себя таким образом, что мы не можем их определить. Сложно идентифицировать, поскольку в основном снимки с ними с фотоловушек некачественные и ночные. У нас ещё не набралось достаточного количества фотоинформации, чтобы мы могли точно определить пол котят.

Сейчас проблема другая: мы имеем в заповеднике трёх взрослых особей, которые, предположительно, являются отцом, сыном и дочерью. Мы так и не смогли собрать с котят материал для ДНК-анализа, чтобы идентифицировать, кто у них является отцом.

Вопрос: Недавно в заповеднике прошёл конкурс «Мой снежный барс – 2015». Как вы думаете, нужно привлекать людей, заинтересовывать их изучением снежного барса? И как привлекать к этому с самого молодого возраста?

В.Лукаревский: Безусловно, это основа. Две вещи спасали снежного барса буквально до недавнего времени: мифы и легенды о его священности и труднодоступность его места обитания. К сожалению, в конце 1990-х годов снежного барса почти уничтожили. Нет никаких сомнений в том, нужно ли проводить такие мероприятия и акции. Они обязательно нужны! Проблема в другом: такие меры, но без жёсткой охраны, не дадут результатов. Ждать, когда эти детишки вырастут и достигнут понимания? Достаточно одного браконьера в селе, чтобы он всё вокруг себя уничтожил. Такие мероприятия необходимы ещё и с другой точки зрения, потому что на сегодняшний день, если задержали браконьера, большинство людей оказывается на его стороне, а не, например, тигра. Поэтому такие меры, про которые мы говорим, должны быть, чтобы изменить наше отношение, чтобы сочувствия к этому браконьеру не было.

Вопрос: Почему сочувствуют браконьерам?

В.Лукаревский: Сочувствие бывает разное: одному сочувствуют, потому что он богат и находит поддержку, а другому – потому что он бедный пастух. Мероприятия, которые проводятся сейчас, необходимы, необходимы для того, чтобы мы меняли мировоззрение подрастающего поколения, чтобы браконьеры не находили никогда никакого сочувствия. Потому что на самом деле я боюсь, что, когда подрастут наши дети, мы уже не будем иметь ни тигров, ни леопардов, ни снежных барсов. Именно поэтому я говорю, что нужно на порядок больше средств выделять на охрану.

Вопрос: Стоит ли организовывать международные проекты по спасению снежного барса?

В.Лукаревский: На мой взгляд, когда вовлекается чрезмерное количество людей, возникает гораздо больше проблем. Вопрос, который я поднимаю, можно решить буквально за четыре-пять лет, за пять лет подготовить нужное количество зверей к выпуску и фактически восстановить популяцию в России. Но как только в этот проект начинает вовлекаться избыточное количество людей, особенно неспециалисты или «специалисты-теоретики», его реализация становится либо невыполнимой, либо сильно усложняется и неоправданно затягивается. Зачастую избыточная и ненужная суета может нанести только вред.