Рожнов Вячеслав Владимирович, член-корреспондент РАН, заместитель директора Института проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова Российской академии наук. Зоолог, доктор биологических наук, специалист в области экологии животных, заведующий лабораторией поведения и поведенческой экологии млекопитающих.

Вопрос: На каком этапе находится программа изучения снежного барса в рамках Постоянно действующей экспедиции РАН?

В.Рожнов: Мы регулярно проводим экспедиционные исследования в тех местах в России, где обитает снежный барс. Недавно, например, наш сотрудник, Александр Карнаухов, вернулся из одной такой поездки по изучению снежных барсов, и через полторы-две недели снова поедет в экспедицию. Кроме того, мы продолжаем молекулярно-генетические, гормональные и другие исследования в лабораториях нашего института.

Вопрос: Где именно вы изучаете ирбисов сейчас?

В.Рожнов: Вообще мы изучаем ирбиса во всём его ареале в России, а в данный момент экспедиция работает на Алтае и в Туве. Должен сказать, что все виды, с которыми мы работаем, мы изучаем по всему их ареалу, но в какие-то моменты работаем локально, в какой-то одной точке. В этом отношении очень важно сотрудничество с заповедниками, хотя я считаю, что сейчас несколько неправильно организована структура работ с редкими видами, которые вошли в программу наших исследований, в заповедниках. Конечно, заповедники должны вести исследования таких видов, но эти работы должны быть встроены в общую программу, за которую отвечает Постоянно действующая экспедиция РАН. Заповедникам, на мой взгляд, было бы гораздо правильнее выделять деньги на развитие инфраструктуры, поддержку инспекторов, приобретение техники, то есть на создание необходимых условий для сохранения и изучения этого вида, а на деньги, выделенные нам для исследований, мы могли бы привлекать сотрудников заповедников во время наших экспедиционных работ на их территориях.

Если мы работаем на территории заповедников, мы всегда привлекаем к таким исследованиям сотрудников этих заповедников, и у нас, как правило, складываются хорошие отношения во всех местах, где мы работаем. Кстати говоря, это относится не только к заповедникам. Мы привлекаем к нашей работе сотрудников и местных институтов, и различных местных организаций, и все публикации у нас идут совместные. Мы не узурпируем весь материал, а публикуемся вместе, потому что вместе собирали – вместе надо и публиковать, это наш принципиальный подход.

В Саяно-Шушенском и Хакасском заповедниках сейчас очень хорошо развернулась эта программа. Те научные материалы, которые получены в этих заповедниках, появляются в значительной степени и благодаря нашим работам в сотрудничестве с Сергеем Истомовым, который здесь работает. Это замечательный исследователь, великолепный знаток ирбиса.

Что касается экспедиционных работ, ирбис живёт не только на территории заповедников, как известно. Но его мало, и то, как и где именно он распространён, толком не известно. Один из главных вопросов сейчас – узнать, где же он живёт, поэтому наши сотрудники и работают по всему ареалу этого вида.

Вопрос: Второй вопрос в изучении этого вида – миграционные пути ирбиса?

В.Рожнов: Верно, но прежде чем узнать миграционные пути, надо обследовать пункт А, есть ли в этом пункте ирбис, и пункт Б, которые соединяются этими миграционными путями, знать, есть ли там ирбис и вообще ходит ли по он по этому пути.

Повторюсь: сейчас одна из наших принципиальных задач – это изучение и распространение ирбиса на территории России. Мы более-менее знаем, как он распространён в Алтае-Саянском регионе – в Туве, на юге Красноярского края, в Хакасии, но мы совершенно не знаем, что делается в других местах. И сейчас сотрудник, о котором я говорил, Александр Карнаухов, едет на Алтай, потом он направится в Тункинские Гольцы (горный хребет на территории Окинского и Тункинского районов Бурятии), для того чтобы выяснить, встречается там ирбис или нет и насколько широко он там распространён.

Мы сейчас создали специальную базу данных на основе ГИС (геоинформационная система сбора, хранения, анализа и визуализации географических данных), куда заносим все сведения о встречах с ирбисом: и наши встречи, и данные из научной литературы, и сообщения наших коллег, для того чтобы спрогнозировать те места, в которых ирбис вообще мог бы жить. Программа, которую мы сейчас используем, великолепна для планирования исследований: она позволяет выявить места, где ирбис может встречаться, затем можно отправиться туда и проверить, действительно он там есть или нет. Если место подходит, а его там нет, значит, мы должны думать о том, как его там восстановить, но предварительно выяснить, был ли он там раньше, потому что восстановление вида (это тоже наша принципиальная позиция) можно осуществлять только в местах его исторического обитания. Не надо, например, создавать популяцию тигра в Московской области – это глупость, но восстановить его в пределах естественного ареала в Хабаровском крае, в Амурской области, в Еврейской автономной области, в Приморье – это, я считаю, наша задача. Так же и ирбис: его популяцию надо восстанавливать только там, где он жил раньше.

Вопрос: А как можно восстановить? Подселять туда молодых котят?

В.Рожнов: Один из вариантов, да.

Вопрос: Они не уйдут?

В.Рожнов: Смотря какие мероприятия проведены до этого. Для того чтобы выпускать куда-то котят, они должны чем-то питаться, то есть надо посмотреть, насколько хороша кормовая база. Если она плохая, первое, что надо сделать, – это восстановить кормовую базу. Что значит восстановить кормовую базу для хищника? Это значит, что и для его жертвы надо восстановить кормовую базу в виде растений и так далее, то есть провести соответствующие биотехнические мероприятия. Когда всё это проведено, то туда уже можно выпускать и хищников. При этом важно рассчитать, сколько хищников там в принципе может прожить, потому что нельзя выпускать 100 тигров туда, где могут прожить только три. И с ирбисами, и с дальневосточными леопардами то же самое.

Вопрос: Какие инструменты изучения барса являются самыми эффективными – фотоловушки или, может, беспилотники, которые недавно поступили в распоряжение учёных?

В.Рожнов: Эффективных инструментов для исследований становится все больше – это и фотоловушки, и спутниковые ошейники, и беспилотники. Но беспилотник является эффективным, когда к нему прикреплена необходимая аппаратура – это и фотокамеры, и видеокамеры, это тепловизоры и другие приборы. Всё это аппарат должен нести на себе, а маленький аппаратик много на себе не унесёт, да и дальность полёта маленькая.

В этой связи мы как раз хотели предложить и Владимиру Владимировичу Путину, и Сергею Кужугетовичу Шойгу как Министру обороны провести учения. Ведь не секрет, что сейчас в армии активно используются беспилотные аппараты, и самые лучшие аппараты, насколько мне известно, используются в Израиле. Я знаю, что наша армия тоже совершенствует свою инфраструктуру и закупает очень хорошие беспилотные летательные аппараты. Ими тоже надо уметь пользоваться, а значит, надо проводить регулярные учения. Мы хотим предложить Сергею Кужугетовичу (мы такое письмо уже передали), чтобы он провёл учения соответствующих войск, например в Приморском крае, с использованием армейских летательных аппаратов – настоящих, хороших, с помощью аппаратуры, которая установлена на них. Мы тоже пользуемся фотокамерами и тепловизорами, но не секрет, что в армии вся эта техника более совершенна, а значит, наша задача попытаться все эти армейские технологии использовать на благо природы. Мы хотим попытаться провести такую съёмку… Чтобы войска наши провели такую съёмку на каком-нибудь участке Приморского края, например, или Хабаровского края, в пределах ареала амурского тигра. Мы параллельно провели бы исследования на этом же участке на земле, а затем попытались бы разработать метод учёта амурского тигра с помощью этих бесплотных летательных аппаратов. Не знаю, как у нас это получится, но есть предмет для разговора, я считаю.

Вопрос: Владимир Путин совсем недавно, в конце июля, побывал в Саяно-Шушенском заповеднике и в ходе визита сказал, что на его территории было бы неплохо устроить центр реинтродукции ирбиса. Как вы считаете, это эффективная мера в деле сохранения снежных барсов?

В.Рожнов: Речь об этом идёт давно. Про центр мы говорили, ещё когда Владимир Владимирович в первый раз приехал туда и надевал спутниковый ошейник на ирбиса Монгола. Центры реинтродукции должны находиться в тех местах, где зверь живёт. На мой взгляд, неправильно было бы строить такой центр для ирбиса, например, в Москве, а выпускать его в Саяно-Шушенском заповеднике. В случае со снежным барсом такой центр было бы правильно построить или в Хакасии, или в Саяно-Шушенском заповеднике, или в заказнике «Позарым». Мы готовы участвовать в такой работе, ведь у нас на основе работ, которые мы ведём с тигрятами, формируется методика реабилитации других крупных хищников, крупных кошачьих – и дальневосточного леопарда, и ирбиса, потому что во многом система эта сходна.