Статья Виктора Лукаревского, кандидата биологических наук и ведущего научного сотрудника Саяно-Шушенского заповедника, опубликованная на портале «Заповедная Россия», посвящённого особо охраняемым природным территориям России.

Обитая в самых труднодоступных уголках Азии, снежный барс долгие годы оставался одним из наиболее «защищённых» крупных хищников: его охраняли как мифы о его священности, так и сложные, трудно преодолимые горные хребты.

Слабая изученность этого вида поныне связана не с особенностями его биологии (скрытностью или редкостью), а с высокогорным характером его мест обитания, где сама работа изучающих его специалистов реально становится большой трудностью.

Проведение международного форума высокого уровня, посвящённого специально снежному барсу (Бишкек, сентябрь 2013 года), свидетельствует о большом интересе к состоянию его популяции на мировом уровне, что вызвано реальной угрозой его выживанию.

Во все времена, ежегодно и при различных обстоятельствах, отдельных особей отстреливали, однако существенного отрицательного воздействия на популяцию эти случаи иметь не могли, так как всегда существовали компактные популяционные ядра, которые обеспечивали компенсацию всех потерь. Пространственно-этологическая структура популяции снежного барса устроена таким образом, что родившиеся котята-самки остаются либо на участке матери и наследуют его, либо занимают его частично. Самцы же, за редкими исключениями, покидают материнский участок и могут уходить на значительные расстояния (иногда более нескольких сот километров). Благополучие территориальной популяции ирбисов, таким образом, напрямую зависит от наличия в ней самок разного возраста. В случае гибели одной или нескольких самок территориальное ядро-группировка истощается, и когда последняя самка погибает, образуется большой разрыв в ареале, который самостоятельно восстановиться практически не способен, хотя периодически в этих местах продолжают встречаться ирбисы-самцы.

Повсеместно по всему ареалу состояние популяции снежного барса стало резко меняться в конце XX столетия, и ситуация обрела катастрофическую форму уже в начале 2000-х годов.

Большому давлению стали подвергаться и популяционные ядра этого животного. На просторах бывшего Советского Союза они сейчас уничтожены практически все (за исключением лишь малого количества), а оставшиеся имеют незначительные размеры.

В конце 1990-х годов исследования показали, что в России существовало более 10–12 таких ядер – группировок снежного барса, среди которых лишь 2–3 считались мелкими и нежизнеспособными, тогда как остальные были вполне крупными, с численностью более 5–8 особей каждая. Границы и конфигурации каждого из них можно оспаривать, но в значительной степени ареал ирбиса в России был близок к описанной схеме.

Прошло чуть больше 10 лет, и ситуация с барсом сейчас выглядит просто удручающей. Барс исчез более чем на 80% указанной площади. Свидетельства того, что в тех или иных местах, где ирбис обитал ранее, ежегодно регистрируются следы барса или барс отмечается на фотоловушках, создают лишь иллюзию благополучия, потому что за редкими исключениями это либо самцы, либо следы транзитных молодых особей, способных кочевать на огромных просторах в течение многих лет. Наличие же самок, способных размножаться и образовывать популяционные ядра-группировки, есть всего лишь в 3 (возможно, в 4–5 очагах), насчитывающих не более чем по 1–2 самок в каждой, при этом из них взрослых не более чем по одной, тогда как группировку можно считать полноценной лишь при наличии 3–5 взрослых самок.

Наши исследования в России, Монголии и Кыргызстане (Лукаревский, Пуревсурен, 2011; Лукаревский, Уметбеков, 2011; Лукаревский, Поярков, 2008) показывают, что наибольшей угрозой выживанию барса является сокращение численности и фрагментация ареала. Сегодня во многих работах связывают сокращение численности и ареала ирбиса (и ряда других видов животных) с изменением климата. Однако наши исследования однозначно свидетельствуют, что главной угрозой для этого вида является именно браконьерство (уничтожение как самого снежного барса, так и основных объектов его охоты) и деградация его мест обитания, а не климатический фактор.

Известно, что лучшая форма охраны – это создание особо охраняемых природных территорий. В границах ареала ирбиса имеется достаточно обширная сеть ООПТ, но несмотря на это мы видим, что год за годом практически теряем снежного барса.

Почему это происходит? Очевидно, что все существующие ООПТ лишь частично охватывают границы группировок – ядер ирбиса. Если часть участка обитания животного оказывается за пределами границ заповедной территории, для него очень велика вероятность оказаться в браконьерской петле. Особенно остро это угрожает самкам – основе популяции снежного барса.

Именно поэтому сейчас становится актуальным проведение общей масштабной ревизии и оценки состояния популяции снежного барса. Ревизия состояния популяции позволит получить единую картину для северной границы ареала вида. Исследование должно проводиться на основе единой, унифицированной методики и по возможности единым коллективом исполнителей. Необходимо создать объединённую унифицированную базу данных о структуре и распределении группировок снежного барса, тщательнейшим образом закартировать все жизнеспособные группировки, индивидуально для каждой из них идентифицировать и обозначить угрозы, дать конкретные рекомендации по сохранению каждой из группировок.

Помимо этого следует задуматься и о восстановлении уже утраченных группировок ирбиса в его естественном ареале. Как одну из перспективных мер для этого можно выделить программу реабилитации детёнышей-сирот, а возможно, и вовлечение в программу зоопарковского поголовья барсов как основу для восстановления утраченных группировок.

Обобщающие оценки состояния популяции снежного барса в Монголии проводилась различными исследователями в 1980–1990 годах и относились к совершенно другой эпохе природопользования (Bold, Dorjzundui, 1976; Schaller G.B., J.Tserendeleg, G. Amarsana, 1994; McCarthy, 2000). С тех пор ситуация резко изменилась. Сменилась социально-экономическое устройство страны. Численность домашнего скота выросла, по различным оценкам, более чем в 3–5 раз, а в некоторых местах более чем в 10 раз. Уровень браконьерства возрос многократно.

В 2006 году нами проведено обследование (Лукаревский, Севгер, 2011) ряда охраняемых территорий западной части Монголии. На всех этих территориях повсеместно роль домашнего скота в питании снежного барса была значительной (более 20% пищевого рациона), а это означает, что конфликт с местным населением существует, и довольно значимый, по крайней мере для некоторых из них.

В 2013 году (Лукаревский, Даланаст, 2013) проведено обследование трёх других территорий. Результаты обследования показали, что состояние популяции снежного барса на территории национального парка «Джаргалант» является стабильным. Однако на неохраняемых территориях, таких как урочище Бамбутхан, состояние популяции ирбиса вызывает серьёзные опасения в связи с практически полным отсутствием там диких копытных. Наши опасения, что самки снежного барса зимой не смогут выкормить детёнышей, подтвердились, когда в конце ноября 6–7-месячный котёнок барса пришёл к юрте пастухов в поисках пищи. Этот котёнок был пойман и «возвращён в природу». Полагаю, что комментарии относительно его дальнейшей судьбы излишни. Котята первого года жизни без помощи матери самостоятельно выжить не способны. Мы можем предполагать, что ежегодно в Монголии из-за недостатка пищи или гибели матери погибает не менее 2–3, а возможно, 4–5 выводков снежного барса.

В связи с этим можно предложить идею интересного перспективного проекта реабилитации детёнышей-сирот снежного барса, вынужденно изъятых из природы. Мы предполагаем, что в России и Монголии можно было бы создать специализированные центры передержки и реабилитации котят снежного барса. Этих животных, по достижении ими возраста самостоятельности, можно было бы использовать для восстановления утраченных группировок популяции снежного барса. При оптимистическом прогнозе, в течение 4–5 лет можно было бы залатать практически все ранее образовавшиеся разрывы в ареале снежного барса, разумеется, при условии, что проблемы территориальной охраны на местах будут решены должным образом.